В марте издание The Wall Street Journal сообщило о первых за долгое время переговорах американской и венесуэльской сторон о возможном смягчении санкций в отношении Боливарианской Республики. Предполагается, что это будет способствовать поставкам нефти из Венесуэлы. Хотя сиюминутных итогов переговоры и не принесли, диалог Каракаса с Западом был продолжен. Так, на днях верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель провел встречу с венесуэльским министром иностранных дел Феликсом Пласенсиа. Как заявили оба дипломата изданию El Pais, переговоры прошли «хорошо»: в Евросоюзе дали понять, что часть санкций может быть снята в обмен на «демократический диалог» в Венесуэле.

«Они (ограничения) неприемлемы и нарушают международное право и отношения между цивилизованными странами», — заявил глава МИД Венесуэлы Пласенсиа.

Отвечая же на вопрос о недавних контактах между США и администрацией президента Николаса Мадуро, венесуэльский министр, подчеркнул: «У нас есть деловые отношения в сфере нефтяной промышленности с Соединенными Штатами на протяжении сотни лет. Мы не вывели их из бизнеса, они сами пошли на принудительные меры. Теперь они хотят вернуться. Что ж, если они признают, что единственным и законным правительством Венесуэлы является правительство во главе с президентом Николасом Мадуро, добро пожаловать».

Однако ключевое требование Каракаса является одновременно критическим и для ЕС, и для США, в свое время поспешивших признать легитимным носителем власти в Венесуэле оппозиционного политика Хуана Гуайдо.

Оптимизм Запада в отношении администрации Мадуро многие связывают с ее позицией в Генеральной Ассамблее ООН: в ходе голосования по резолюции, осуждающей действия России на Украине, делегация Боливарианской Республики воздержалась, а не высказалась против документа. В Евросоюзе в этом усмотрели якобы усиливающуюся прагматичную позицию Каракаса, традиционно поддерживавшего Москву.

Жозеп Боррель, выражая мнение Евросоюза, напомнил, что, в отличие от США, европейские санкции «не затрагивают венесуэльский народ», а ограничиваются представителями правительства и эмбарго на поставки вооружения. Однако верховный представитель ЕС не стал торопиться с заявлениями о возможности признания Мадуро.

В США в то же время категорично заявили, что подобная мера для Вашингтона неприемлема и Белый дом по-прежнему на стороне Гуайдо.

Такое столкновение политической принципиальности и взаимных экономических интересов, безусловно, ставит под сомнение перспективы возможной нефтяной сделки. А, учитывая американо-венесуэльское прошлое, компромисс маловероятен, отметил в разговоре с «МК» заведующий кафедрой международных отношений и внешней политики России МГИМО Борис Мартынов.

«Я оцениваю степень готовности и США, и Венесуэлы к некой нефтяной сделке как достаточно низкую — учитывая традиционное противостояние стран, длящееся уже многие годы, негативный опыт венесуэльских лидеров с американскими властями с 2002-го, когда имела место попытка вмешательства Вашингтона с целью свержения Уго Чавеса, — напомнил наш собеседник. — За этим последовали санкции, сперва военные, а затем и экономические. В общем, США в свое время, используя образное выражение, «плюнули в колодец», а теперь хотят из него напиться. При этом в Вашингтоне забывают, что у «колодца» есть свои собственные интересы, представления, а главное — опыт прошедших лет».

Кроме того, подчеркнул Борис Мартынов, руководство Венесуэлы в лице Николаса Мадуро и его окружения — достаточно идеологизированное, еще со времен Уго Чавеса, чья идея построения «социализма XXI века» никуда не ушла, а, наоборот, только набрала силу после очередных попыток США свергнуть местную власть (в том числе при помощи «подставного президента» Гуайдо). «Таких манипуляций было слишком много, чтобы узконаправленный прагматизм мог сейчас внезапно возобладать в венесуэльских правящих кругах. Не надо сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что, как и в свое время на Кубе, любые уступки по отношению к официальному противнику — США — могут быть использованы внутриполитическими конкурентами в своих личных интересах. Ведь стоило в свое время Фиделю Кастро пойти на некоторые пассы со стороны Вашингтона — а они предпринимались президентом Дуайтом Эйзенхауэром, — как другие, не менее сильные и харизматичные деятели из кастровского окружения, могли воспользоваться этим, чтобы свергнуть его, обвинив в соглашательстве и т.д. То же самое возможно и в Венесуэле, пойди Мадуро на какой-то сговор с США. Тем более венесуэльскому президенту абсолютно не выгодно каким-либо образом ущемлять Россию, своего союзника, имеющего серьезные интересы в плане освоения и добычи нефти в его стране», — заявил Мартынов.

Директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин обращает внимание на общее состояние венесуэльской нефтяной промышленности, которое не позволит ей полноценно вернуться на рынок, даже если некая сделка с США и состоится.

«Венесуэла в связи с санкциями, и даже до их введения, оказалась загнана в такую пропасть, что восстановление добычи нефти на каком-то приемлемом уровне — вопрос не недель и даже месяцев, а нескольких лет, — уверен эксперт. — В стране годами было недофинансирование всей нефтяной отрасли, государство скатилось к минимальным добываемым объемам, которые поддерживались исключительно благодаря инвестициям с российской и китайской сторон. Поэтому если и говорить о каком-то значении венесуэльской нефти, то это вопрос даже не текущего года».

Со стороны Вашингтона же контакты с Венесуэлой свидетельствуют об ограниченном наборе средств для компенсации потерь. «Это что-то из области «давайте поищем еще один дебильный путь, как выбраться из нами же созданного тупика». Именно поэтому звучат планы относительно Венесуэлы, Ирана — то, что в обычных условиях было невозможно. В конечном счете так США дойдут до торговли ядерным оружием с КНДР», — заключил эксперт.

ИЗ ДОСЬЕ «МК» . Объем российской нефти, потребляемой Западом, был около 10 миллионов баррелей в сутки. Сланцевая отрасль США пока может покрыть лишь 10% этих объемов. К 2023 году американская добыча, по прогнозу, может вырасти на миллион б/c, к 2025-му — на 2 миллиона.